О стартовавшем в Крыму археологическом сезоне, находках на месте строительства Керченского моста и просветительской деятельности, актуальной сегодня, как никогда ранее, декан исторического факультета Таврической академии КФУ рассказал «Газете».

Без перерыва на межсезонье

– Прошлый археологический сезон мы можем назвать вполне успешным, – говорит Александр Герцен. – Если, например, взять нашу экспедицию (А. Герцен много лет руководит Мангупской экспедицией. – Авт.), то мы исследовали на Мангупском городище несколько объектов. В том числе и таких, которые почти не изучались: лишь в 1912 году, притом совсем небольшой отрезок времени. Речь идёт о так называемой церкви Святого Георгия и расположенного рядом комплекса усыпальниц с колонной, который, по нашим данным, оказался частью какого-то неизвестного ранее церковно-погребального ансамбля. В этом сезоне мы планируем продолжить исследование уникального архитектурного ансамбля – дворца мангупских князей. Тем более что этот памятник даёт нам материалы, позволяющие говорить о связях Крыма с христианским княжеством Феодоро и Московским государством. Будем продолжать исследовать, как оказалось, ранее почти не изученную византийскую крепость (Сюйреньскую) в районе станции Верхнесадовое. Но, говоря о прошлогоднем сезоне, мне придётся самого себя поправить, так как он в буквальном смысле слова и не завершался.

– Почему?

– Потому что тем огромным по масштабам новостроечным работам, развернувшимся в Крыму: Керченский переход, энергомост, линия газопровода, реконструкция автодорожной сети, – в соответствии с законодательством РФ должны предшествовать археологические исследования. И практически все крымские археологи были, можно сказать, мобилизованы для этого. Не насильно, конечно (смеётся), а по велению души и сердца. Ведь это очень интересная работа. Хотя вроде исследования надо было проводить в местах, которые небогаты археологическими памятниками. Но мы получили уникальную возможность проложить своеобразные археологические профили через обширные пространства Крыма, направленные в основном с востока на запад. Это расширит информацию об исторической топографии Крыма, насытит его археологическую карту новыми объектами. Все мои коллеги-археологи по КФУ работали на них.

– Вы тоже какой-то ранее неизвестный объект исследовали?

– Мы изучали интересное поселение в районе села Батального, оказавшееся на трассе строящегося газопровода. Потому что как раз поздних памятников, связанных с эпохой Крымского ханства, памятников именно бытовой жизни той части его населения, которая сохраняла кочевой образ жизни, было изучено немного. Мы получили интереснейший материал XVI–XVIII веков. Его предстоит серьёзно обработать, чтобы получить картину малоизученной хозяйственной жизни населения Крымского ханства, обитавшего в равнинной, степной зоне полуострова. Обычно исследования сосредотачивались в горной, предгорной, южнобережной его части. А степь оказалась у нас, археологов, без пристального внимания.

Редкие находки

– А что это за наскальные рисунки, о которых вы недавно рассказывали коллегам-археологам на конференции в Санкт-Петербурге?

– Мы проводили исследования недавно открытого, причём при довольно неожиданных обстоятельствах, городища, так называемого таврского убежища, которое считалось хорошо изученным. И вдруг нам местный житель сообщил, что там на скальных навесах он увидел какие-то росписи. А Крым не очень богат памятниками, которые относятся к первобытной эпохе. Их всего несколько. Это знаменитые стоянки Таш-аир в Качинской долине и Алимов навес. В Таш-аире, например, ещё до войны было открыто 56 наскальных изображений, демонстрирующих какие-то события, похожие на столкновения двух племён. И, если честно, ожидать, что ещё что-то такое найдём, не приходилось. Мы с коллегами выехали на место, тщательно зафиксировали эти росписи, предварительно очистив их. И открылась интересная картина – 24 изображения, образующие три сцены. Первая – люди на лошадях, три фигуры и какие-то рогатые животные с хвостами, похожие на горных козлов. Вторая – выстраивающиеся в линию фигуры со стилизованными изображениями лошадей. Третья – люди с широко расставленными руками и какими-то фантастическими головами. Такое впечатление, что там изображён рассказ, перемежающийся реальными и ритуальными действиями. Об этой находке я и докладывал на конференции в Санкт-Петербурге, посвящённой памяти доктора исторических наук, профессора Абрама Столяра, который как раз и занимался изучением происхождения изобразительного искусства Евразии. Он классифицировал все известные на то время наскальные росписи, разложил их в эволюционный ряд и показал, как по мере совершенствования, усложнения психики и сознания первобытного человека изменялась техника изобразительного искусства. Абрам Давидович был тесно связан с Крымом. Он вообще, можно сказать, пестовал крымских археологов, очень их поддерживал. Крым был его любовью. В 1953-1954‑м годах он работал у нас, здесь, на новостройках.

– Где?

– В частности, на дне будущего Симферопольского моря, то есть фактически участвовал в решении проблемы водоснабжения нашей столицы. Там проводились предварительные раскопки курганов, они были тщательнейшим образом исследованы.

 В «творческом запое»

– Каждый год открывается что-то новое в истории полуострова. Не пора ли начинать писать более полную историю Крыма, так сказать, в её общероссийском контексте?

– Уже давно назрела проблема создания обобщающего труда, какого давно не было. Очень-очень давно были выпущены «Очерки по истории Крыма» историка Надинского. Они, конечно, были написаны с определённых, я бы сказал, заскорузлых идеологических позиций. С тех пор информационный фон весьма и весьма расширился. К слову, изучение истории полуострова, археологические раскопки у нас велись и в период, когда Крым был в составе Украины. Сейчас они ещё больше разворачиваются. Не хочу утверждать, что требуется какой-то радикальный пересмотр базовых позиций, с которых сегодня надо освещать историю полуострова. Дело в том, что в украинский период Крыма подавляющее большинство крымских историков продолжали рассматривать его историю с объективных исторических и философских позиций. Да, были люди, которые не придерживались этой объективности. Была даже книга «Украинский Крым», где всё переиначено. Но исторические факты таковы, что их даже при большом желании исказить никак нельзя. Разве только пародийно. Как был, например, вариант известной песни «Севастополь, Севастополь – гордость… украинских моряков» (смеётся). А если серьёзно, то нам, крымским историкам, краснеть нечего, мы не стыдимся того, что писали ранее. Но сегодня надо, конечно, расширить угол зрения на историю Крыма с учётом нынешних мировых реалий.

– Об этом и Президент РФ говорил. И кому, как не крымским историкам, этим заняться?

– Руководство Института российской истории РАН взяло курс на то, чтобы это было 50 на 50. То есть чтобы половина специалистов были из «старых» россиян, а половина – крымчане. И сейчас мы как раз вступили в такую фазу, когда структура этого издания практически вырисовалась, определился круг авторов, основные тематические блоки, готовятся тексты, идёт активная работа. Кстати, мы её начали ещё в 2012-2013 годах. Мне кажется, что это будет трёхтомник. Издание, естественно, рассчитано не на узких специалистов, а будет носить ещё и просветительский характер. Это актуально сегодня. Поэтому оно должно быть качественным с точки зрения подачи материала, его достоверности. И авторам надо пройти, что называется, между Сциллой и Харибдой, то есть широтой просветительской и узкопрофессиональной. К 2018 году издание должно выйти. На эту работу выделен соответствующий грант. В общем, мы сейчас находимся в таком «творческом запое» (смеётся).

– Вы подчёркиваете, что новое издание об истории Крыма обязательно должно носить просветительский характер. Почему?

– Приведу пример. На археологических раскопках в Батальном у нас работали около 100 человек, в основном жителей… Воронежской и Белгородской областей. Это люди, которые в большинстве своём не являются археологами, но они профессионально работают и зарабатывают. Причём надо сказать, в России это востребованная сфера занятости населения, особенно людей молодого и среднего поколения. Крымчан, местных жителей не так легко привлечь к этим работам. Пока только студенты КФУ – будущие историки – с удовольствием участвуют в археологических раскопках. Поэтому ещё раз подчёркиваю, просветительская деятельность в Крыму сейчас действительно имеет огромное значение. Тем более работа по сохранению нашего культурного наследия ныне пользуется серьёзной поддержкой в верхних эшелонах власти Крыма. Мы ощущаем внимание и поддержку, например, со стороны Елены Аксёновой, которая участвует в работе наших конференций, занимается конкретными вопросами, связанными с культурным наследием. Вице-премьер правительства Крыма Лариса Опанасюк всегда нас поддерживает, и мы благодарны за ту помощь и внимание, которые она нам оказывает.

Хранители памятников

– В связи с этим вопрос относительно охраны археологических объектов. Может, следует уже сейчас, до начала «полевого сезона» позаботиться об этом?

– Это вопрос, конечно, очень болезненный, связанный с большими финансовыми затратами. Лариса Опанасюк уже провела совещание, где обсуждалась эта и другие проблемы. Имею в виду взаимоотношения археологов и органов природоохраны. Дело в том, что археологические памятники – двойного назначения: они культурно-исторические и одновременно памятники природы. Пока отрегулировать вопрос взаимоотношений разумно и цивилизованно не удавалось. Мы, археологи, получаем открытые листы от Минкультуры России, дающие нам право вести раскопки. А представители природоохраны нам говорят: вы не можете тут ни копать, ни вырубать насаждения. И если пойти по этому пути, то такие всемирно известные объекты крымской истории, как Мангуп, Эски-Кермен и другие, превратятся в пустыри, заросшие кустарниками и деревьями, из которых торчат какие-то камушки. Но их надо приводить в экспозиционное состояние, следовательно, надо прочищать тропы для экскурсантов, открывать экспозиционные обзоры, в конце концов, продолжать вести археологические раскопки. А раскопки – это лучший способ охраны памятников. Потому что когда работает экспедиция, то всем видно, что данный исторический объект находится под присмотром. Археологи, по сути, являются ещё и хранителями памятников.

“Крымская газета”