Более года прошло с момента воссоединения Крыма с Россией. Общепризнанным является факт огромнейшего культурного значения нашего региона для российской истории, культуры, литературы. В связи с этим своевременной видится дискуссия о новых исторических контурах русской литературы в Крыму и о перспективах региона вернуть былую славу сакрального места творческого и духовного притяжения. Что дала «Острову Крым» русская литература и что получила взамен сейчас, когда мы, наконец, «вернулись в родную гавань»?

Об этом наша беседа с Сергеем Олеговичем Курьяновым, доктором филологических наук, доцентом кафедры русской и зарубежной литературы Таврической академии Крымского федерального университета им. В. И. Вернадского.

Сергей Олегович, вы преподаете и у студентов специальности «русский язык и литература», и у «журналистов», и у студентов естественных и технических специальностей. Изменилось ли их отношение к русской литературе как к предмету? В чем это выражается? Есть ли запрос на более глубокое исследование русской идеи, культуры, философии посредством изучения литературы?

– Не могу сказать, что я заметил какое-то новое, особое отношение студентов к русской литературе. Но, с другой стороны, студентов стало больше и, по идее, это свидетельствует о росте интереса к русской литературе. Нужно сказать, что здесь присутствует сила инерции. Студенты, да и школьники относятся к литературе как к учебному предмету. В этом смысле, конечно, очень много нужно будет сделать, чтобы заинтересовать их. Заинтересовать, скорее всего, личностью преподавателя, его страстностью, способностью и стремлением видеть новое. Тем более, что для преподавателей, для тех, кто занимается литературой, сейчас открываются качественно новые перспективы.

– Какие новые механизмы стоит задействовать, чтобы русская литература сформировала для общества в целом так называемый «культурный щит», который отвечал бы новым вызовам времени, в том числе в информационной, образовательной, культурной среде?

– Замечательно, что 2015 год был объявлен годом литературы в России. Институциональные механизмы и общественные силы должны активизировать интерес к литературе. Нужно с дошкольного периода приучать детей слушать литературные произведения. Книга сейчас, в силу технических обстоятельств, меняет свою конфигурацию. Психологи говорят, что на сегодняшний день сформирована определенная категория людей, для которой более привычным является не чтение, а восприятие на слух.

– То есть главная идея – это расширение границ для восприятия благодаря новым форматам и технологиям?

– Видимо, да. Мне, например, куда больше нравится, если человек, идущий по улице в наушниках, не сомнительного качества и ритма музыку слушает, а слушает книгу. Так сейчас поступает немало людей. Не только потому, что надо, а потому, что интересно.

– Рассуждая о комплексе причин, обусловивших наступление «Русской весны» или, как мы ее называем, «Крымской весны», нельзя не отметить культурологическое и цивилизационное значение Крыма для России, духовные скрепы у нас есть (распространенный мем). Многие эксперты и политологи рассуждают о двух тысячах лет истории, которые Россия вернула себе вместе с Крымом. И если с исторической точки зрения – все понятно, хотя и не все сказано на государственном уровне (есть малоисследованные страницы истории Крыма), то о литературном значении Крыма нужно говорить чаще. А быть может, даже помогать крымской литературе обретать новые контуры в культурном пространстве России. Давайте попробуем обозначить сакральные для России произведения и авторов, так или иначе связанных с Крымом?

– Конечно, такая литература есть. Но дело даже не в этом. Нельзя крымскую литературу, конечно, если мы специально не ищем какие-то смыслы и контексты, отделять от русской и мировой литературы. Литературные произведения о Крыме известны. Это и «Бахчисарайский фонтан» А. С. Пушкина, и «Солнце мертвых» И. С. Шмелева, и «Остров Крым» В. П. Аксенова, и целый ряд других произведений. Среди забытых произведений, которые сейчас не на слуху, я бы назвал произведения С. Н. Сергеева-Ценского. Этого крупного писателя первой половины ХХ века нужно помнить. Прямо скажем, о Крымской войне, например, совсем немного написано. Из всех романов это только роман Филиппова «Освобожденный Севастополь» и, собственно, эпопея Сергеева-Ценского «Севастопольская страда». Подобные произведения должны быть под рукой у читателя, чтоб он мог к ним обратиться.

Активно работать следует в области издательской деятельности, нужно добиться государственной поддержки журналов, которые освещают культурную жизнь в Крыму. Например, журнал Союза писателей России выходит в электронном виде и вывешивается на сайт республиканского отделения. Это, конечно, здорово, но человек, приезжающий в Крым, скорее возьмет журнал, наткнувшись на него на прилавке, нежели будет искать его в сети. То же самое можно сказать о нашем журнале «Крымский архив», он тоже нуждается в государственной поддержке.

– Произведения о Крыме, которые вы назвали, их должен прочесть каждый крымчанин?

– Да. И за пределами Крыма тоже эти произведения востребованы будут. Нам всегда интересно то, что от нас далеко, что мы не можем посмотреть и пощупать.

– Мы уже затронули тему информационного общества. Скажите, может ли классическая художественная литература сотрудничать с периодикой в СМИ и блогах? Быть может, в рамках каких-то новых литературных жанров? Насколько продуктивным может быть такое сотрудничество?

– Жанр этот называется «пост в блоге». Что касается сотрудничества – слава Богу, что это происходит. Литература все равно меняет свои очертания. Наступит момент, когда книга в бумажном формате станет чем-то из прошлого. Наверняка мы будем использовать новые форматы, еще более гибкие для восприятия. И тут как раз СМИ и блоги помогут донести книгу до читателя.

Я постоянно встречаю в социальных сетях (в моем кругу общения достаточно много писателей и ученых-литературоведов) те или иные сообщения об издании новых книг. Прочитываю эту информацию, но, видимо, нужны какие-то новые формы рекламы, более аттрактивные, чтобы привлечь внимание к изданию книги как культурному явлению. Вопрос о том, как привлечь интерес к чтению и побудить читать современные книги, без скандала созданные, остается открытым.

– Спрошу о своеобразном клише – возрастающей роли литературы как катализатора общественных настроений в периоды политических потрясений и исторических событий в жизни государства и общества. Можно ли говорить о нарастающей потребности в литературе, которая смогла бы объяснить, успокоить, очистить мысли и душу и подарить веру в будущее?

– Такая литература будет востребована всегда. С античных времен литература тут же откликалась на те или иные события. Возьмем хотя бы трагедию Эсхила «Персы» о разгромном поражении персидского царя Ксеркса I в морском сражении с греческим флотом. И таких примеров – сотни, тысячи.

– Невозможно обойти стороной широкий пласт «крымского периода» в творчестве известнейших русских поэтов – от А.С. Пушкина, М.А. Волошина и Ю.В. Друниной до Ники Турбиной. Чем таким особенным обладает Крым?

– На мой взгляд, это связано с крымским мифом. Пушкин специально ехал в Крым посмотреть Бахчисарайский фонтан. Доподлинно известно, что легенду о Марии Потоцкой ему рассказали заранее. Эта легенда не находит никаких исторических подтверждений. Тем не менее, он с этим мифом приехал, визуализировал его. Об этом подробно написано в книге В. П. Казарина «К пределам дальним».

– То есть фонтану в XIX веке сделали литературный PR?

– Да, фонтан разрекламировали. В данном случае это попутно рассказанная история, в результате которой Пушкин приехал в Бахчисарай. «Я посетил Бахчисарая
В забвенье дремлющий дворец. Среди безмолвных переходов
Бродил я там…», – писал поэт. Все это совсем не романтично, не мифологично, это не тот Крым, каким мы его привыкли видеть в творчестве Пушкина. А спустя два года выходит «Фонтан любви, фонтан живой! Принес я в дар тебе две розы». «Бахчисарайский фонтан» – это совсем другая история, которая порождает совершенно новый миф. Оформлено предыдущее знание о Крыме как о восточной стороне. И рождается новый миф – теперь в Крым ездят для того, чтобы посмотреть фонтан. Конечно, это, наверное, литературный PR получается. Пушкину было важно прорекламировать свое произведение, он много делал для этого. Хороший маркетинговый ход. А нам интересны последствия – это шедевр, влияющий на все последующее восприятие Крыма.

То же самое «Киммерия» Волошина. Кто такие киммерийцы, что это была за культура, что они из себя представляли – об этом мало кто знает. Слишком много культурных слоев накопилось, и информация, которую можно найти в открытых источниках, очень скудная. Коктебельская бухта, дом Волошина, коктебельское пространство, профиль Волошина на Карадаге – все это приобретает определенный мифологический смысл. Туда специально едут, чтобы увидеть эти места, прочувствовать эту атмосферу.

– Волошина можно назвать первооткрывателем некой творческой формы существования в Крыму. Известно, что и сейчас писатели, ученые, актеры имеют в районе Коктебеля или на Южном берегу дома и квартиры, просто любят приезжать в эти места. Таким образом, это продолжение Крыма как центра культурного притяжения, места, комфортного для творчества?  

– Люди едут пропитаться аурой дома Волошина, где оставили свой след Лев Гумилев, Марина Цветаева, Михаил Булгаков и другие. Когда я нахожусь возле этого дома, меня переполняют определенные чувства, эмоции, картины, которые остаются со мной в дальнейшем. А если говорить о писателях, то это так или иначе оказывает естественное влияние на их творчество. Даже если оно незаметно, подспудно и не бросается в глаза. Вот это и есть влияние крымского мифа.

У каждого человека, я думаю, с Крымом связан свой миф. И это прекрасно. Существует миф о Крыме как о святой земле. Здесь крестился князь Владимир.

– Но это не миф, а исторический факт.

– Это миф в таком расширительном смысле. Это не выдумка как таковая. Это просто факт сознания. До князя Владимира здесь были святой Климент Римский, херсонесские епископы, святые Кирилл и Мефодий – создатели славянской грамоты. Здесь, в Крыму, истоки славянского учения. По житию Константина (Кирилла) Философа совершенно определенно известно: именно здесь он читал книги – русские письмена – именно здесь начинала складываться славянская грамота. Некоторые считают, что глаголица – это как раз азбука, созданная на основе русской письменности. Поскольку славянская письменность и азбука несут в себе отпечаток святости, то все это включается в миф о Крыме как о земле, где происходят озарения, открытия, где случаются чудеса. Символично, что Константин Философ поднял со дна моря мощи Климента Римского, часть мощей была доставлена в Рим, папе Андронику, в результате чего славянская грамота стала четвертым христианским языком. С другой стороны – голову Климента Римского и часть мощей забрал из Крыма в Киев князь Владимир. Таким образом, русское православие стало частью мирового православия и разными корнями связано и с Римом и с Византией благодаря Крыму. Разные пласты объединяются и опять создается определенный миф. Ясное дело, что человек, попавший в Херсонес, так или иначе это переживает, сохраняет и несет в себе. А ведь Херсонес – это еще и античный миф. Равно как и Пантикапей. Пушкин писал: «С Отридом спорил там Пилат, там закололся Митридат».

– Достаточно часто события, происходившие на киевском майдане 2013-2014 годов, сравнивают с теми, что описаны в романе М.А. Булгакова «Белая гвардия». Очень часто пророческим называют роман Василия Аксенова «Остров Крым». Почему это происходит?

– Экономические, политические, социальные проблемы возвращают нас к ранее прочитанным произведениям. Мы видим и замечаем то, что, казалось бы, давно уже было прочитано. Поскольку у крупных авторов все не ограничивается какой-то одной сферой действительности, а они пытаются охватить действительность целиком, естественно, что такие аналогии возникали и будут возникать. Здесь нет пророчества. Все это – давно понятно и давно сказано и прожито. Жизнь, к сожалению, банальна и повторяема. А сам человек неизменен. Он может изменить то, что его окружает, он может изменить и сделать более комфортным, интересным окружающий мир, познать его. Когда писатель пишет, он пишет о человеке. И тот человек, который будет читать произведение спустя сто, двести, триста лет, он узнает себя и узнает обстоятельства, так как обстоятельства, они тоже созданы самим человеком.

– Когда-то СССР называли самой читающей в мире страной. Говорят, что после депрессивных девяностых и малоосмысленных нулевых чтение возвращается в нашу жизнь. Так ли это? Естественный ли это процесс?

– Я этого, к сожалению, не вижу. Но могу сказать, что люди, которые меня окружают, читают. И не только в силу своей профессии. Интерес есть. Другое дело, что художественную литературу читают, в основном, молодые люди. Чем старше становится человек, тем больше он предпочитает информационную, справочную литературу. Формирует же человека литература художественная. Если в детстве не научить человека читать, если он не прочитает определенное количество книг, у него не сформируется картина мира, она будет неполной. Очень многие востребованные успешные люди утверждают, что, если бы они в детстве не были знакомы с книгой, они бы не достигли того успеха, которого достигли. Как говорил М. В. Ломоносов, «математику уже затем знать надо, что она ум в порядок приводит». Я, конечно, не Ломоносов. Но скажу, что литературу затем читать и знать надо, что она дает возможность фантазировать, расширяет горизонты. Чем больше человек фантазирует, тем больше ему есть к чему стремиться. Ведь нафантазировать даже те приспособления, которые дают нам комфорт, может только человек способный. Литература помогает научиться фантазировать, является так или иначе основой всего, что происходит в мире.

– Чтобы научиться мечтать и фантазировать, нужно вдумчиво читать? Мы вообще много читаем? Вдумчиво? Существует ли такое понятие, как «вдумчивое чтение»?

– Страсть к чтению – страсть, равная любым другим страстям. Здесь идет речь об удовольствии. До какого-то определенного времени литература писалась и читалась потому, что это было надо, потому что она воспитывала. Через какое-то время вернулись к тем функциям, которые носила литература в античности – это занимательность, приятное времяпрепровождение, это развлечение – и ничего другого. А за развлекательным сюжетом не всегда скрывается пустота. Тот же Достоевский обращался к детективным сюжетам, чтоб поднять насущные проблемы современности. Это естественно. К приключенческому сюжету часто обращаются. Это связано с похождениями героя, с военными действиями, которые могут проявить те или иные качества героев. На фоне этого формируется писательская философия. Некоторые писатели являются философами. В русской литературе вспоминаются два: Толстой и Достоевский. Тем не менее, жизненные проблемы обязательно поднимаются. Способен ли читатель увидеть это, зависит, скорее, от писателя. Если читатель не концентрирует внимание и переворачивает страницы, значит, писатель плохо написал. Читатель должен читать книгу не отрываясь.

Беседовала Ольга Богданович