Петр I привез из Европы в Россию не только картофель и моду ходить без бород, но и искусство изготовления чучел. С его кунсткамеры началось искусство таксидермии в России. Именно искусство, потому что оживить шкуру – наука не из легких. Александр Стрюков занимается этим несколько десятков лет.
Главный учитель – Мария Исидоровна
Таксидермия – это не только чучела, но и различные препараты в формалине для биологических и медицинских факультетов, срезы, скелеты и так далее. Этим на биологических факультетах и в различных научных лабораториях занимаются лаборанты. Но все-таки в чистом виде таксидермия – это снятие шкурки животного и замена плоти искусственным материалом.
Александр преподает в Институте биохимических технологий, экологии и фармации Крымского Федерального университета на кафедре зоологии и аквакультуры. Но таксидермия к нему пришла первее зоологии.
“До того как стал студентом, я стал охотником. Тяга к натурализму у меня всегда была повышенная, и мне всегда хотелось сохранить добытый экземпляр. Но как это сделать, для меня оставалось долгое время загадкой. Когда уже поступил в университет, увидел, что здесь есть зоомузей. Я понял, что тут люди делают то, к чему я подсознательно стремился”, – говорит Александр.
Он вспоминает, что первый таксидермист, которого он встретил, оказался женщиной. Это была заведующая зоологическим музеем Мария Исидоровна Глобенко.
“Это невероятный человек. У нас сразу с ней сложился контакт. Мария Исидоровна пообещала научить делать чучела. Я принес добытую тушку фазана. Она говорит: “Оставляй фазанчика здесь, завтра приходи, и мы начнем” Назавтра прихожу, фазана нет. Украли его, были 90-е голодные годы. То есть у меня первый опыт не получился”, – с юмором и теплотой говорит Александр Стрюков.
Свое мастерство он получал из рук в руки, сразу на практике, без сертификатов, хотя в некоторых вузах есть спецкурсы по таксидермии – в основном на факультетах вузов с лесохозяйственным направлением. Но в Крыму изготовлению чучел нигде специально не учат.
“Я очень благодарен Марии Исидоровне и ее ученикам – Игорю Михайловичу Тайкову, Ирине Николаевне Грищенко, Виктору Васильевичу Соловьеву. Если Мария Исидоровнабыла главным учителем, то они были ее подмастерьями, которые времени на меня угрохали море”.
Чувства брезгливости при работе с телом животных у Александра не было, пилить, сверлить, мастерить опыт был. Проблема только в одном – найти время:
“Очень сложно объяснить семье, почему ты делаешь не общественно-семейно-полезное, а занимаешься разделкой какой-то курицы”, – признается преподаватель.
Мышьяк, купорос и квасцы
В то время, когда он только постигал мастерство таксидермиста, было очень сложно найти необходимые для работы химические препараты и материалы.
“Однажды нашел какой-то проволочный красивый зигзаг, притащил эту проволоку, выровнял, она упругая. Вставил в шею цапли и давай этой цапле придавать естественную позу. А птичья шея гнется и тут же выпрямляется. В общем, оказалось, что мне попалась проволока от сетки-рабицы. Из нее шпагу хорошо делать, а не шею”, – снова смеется мастер.
Сейчас же материалы – вообще не проблема. Продается все, что хочешь – и готовые манекены, и проволока разных видов, и глаза хоть игуаны, хоть тушканчика.
История таксидермии – это история развития в том числе и химической промышленности. Говорит Александр. Изначально применяли мышьяк.
“И тогда лучше, чем эта отрава, никто ничего не придумал. Когда-то я побывал в Музее природы в Харькове, там стоит бурый медведь, изготовленный, насколько я помню, в 1834 году. Это неплохо сделанное чучело до сих пор в шикарном состоянии. До 70-х годов 20-го века мышьяк использовали везде и всюду. Из-за него многие из нашей профессии уходили, сажали себе легкие, слепли”.
Затем мышьяк запретили. Стали использовать другие химические препараты, например, медный купорос. Тоже не очень полезное вещество, и не для всего он подходил.
“Он хорош для темноокрашенных шкур, а если шкура немного светлее, то чайки или зайцы-беляки получались зеленоватыми. Стали искать дальше. С переменным успехом пробовали формалин, пищевую соль, квасцы…”