ЕВСТАФЬЕВА Елена Владимировна – Заслуженный деятель науки РК, заведующая кафедрой нормальной физиологии и отделом экологических рисков Центральной научно-исследовательской лаборатории Медицинской академии имени С. И. Георгиевского КФУ имени В.И. Вернадского, доктор медицинских и биологических наук, профессор.

Как вступление в РФ повлияло на науку и образование?

– При Украине Вы участвовали в одной из Европейских экологических конвенций, рассматривающих проблемы экологического нормирования, в различных зарубежных конференциях. Российский Крым приглашают за рубеж или двери многих стран теперь закрыты для крымских ученых?  

Приглашения приходят регулярно, особенно из дальнего зарубежья. Недавно мне пришло очередное приглашение из Германии с предложением представлять теперь Российскую Федерацию на экспертных совещаниях Конвенции. Мне кажется, такое намерение имеет не только научное, но и политическое значение. Более того, исполнительные органы конвенции (Германия и Нидерланды) пообещали оплатить эту поездку, чего не делали в последние годы. Что касается процедуры выезда из страны, то в последние два года мне не приходилось пересекать границу. Но могу сказать из опыта коллег, что многие не испытывают трудностей, если есть шенгенская виза и украинский паспорт, крымчанину с российским паспортом сложнее.

– Медицинская академия принимает участие в новых научных проектах или пока находится в подвешенном состоянии?

Некоторые коллеги уже выигрывали гранты, у меня также лежит на рассмотрении три проекта. В прошлом году мы тоже участвовали и заняли второе место в конкурсе «Эстафета вузовской науки» среди медицинских вузов. Кроме того, эксперты говорили, что наш проект был лучшим, но мы уступали по формальным признакам.

 И хочу сказать, что в этом отношении появилось больше возможностей, потому что при Украине гранты мы не могли получить, а финансирование научных работ было мизерным.

– В прошлом году в одном из интервью вы сказали, что с вхождением в КФУ изменится ситуация в научной деятельности вуза и начнется подготовка специалистов, которые будут изучать воздействие среды на человека. Удалось ли приблизиться к задуманному?

Я имела в виду, что стратегической задачей федерального университета в образовательной сфере должна стать экологизация подготовки специалистов разного профиля и непосредственно подготовка специалистов в области оценки экологического риска как основного инструмента реализации концепции устойчивого развития и планирования социально-экономического развития региона. Чтобы эта научно-практическая проблематика развивалась, необходима и организационная, и финансовая поддержка. Буквально на днях появились некоторые осязаемые возможности для этого. Сейчас принимается Программа развития университета и в ее рамках, возможно, получится начать движение в этом направлении.

Медакадемия и КФУ

– После объединения КГМУ с КФУ что-то изменилось в жизни Медицинской академии (правила, механизмы работы)?

Скажу как есть. Когда мы стали частью КФУ, у нас появилось больше возможностей, каких нет у рядовых медицинских вузов страны, так как федеральные университеты хорошо поддерживаются государством, правда, хотелось бы иметь более обоснованную и прозрачную систему отбора финансируемых проектов. Ранее ме имели такой возможности научного развития, как сейчас. При Украине учебному заведению приходилось самому содержать себя за счет коммерческого обучения. Удержание студентов, оплачивающих учебу, привело к прогрессивному ухудшению знаний будущих специалистов. С моей точки зрения, позитивный момент вхождения в состав КФУ заключался в том, что мы избавились от жизненной необходимости самостоятельно зарабатывать деньги и «дорожить» теми, кто по какой-то причине решил стать врачом, при этом не имея ни способностей, не желания. К сожалению, на деле это пока не так. Университет по-прежнему заинтересован как можно в большем количестве студентов, но, на мой взгляд, не учитывается ряд важных обстоятельств, которые качество подготовки могут поставить, мягко говоря, под сомнение.

Еще одно «затруднительное» обстоятельство – это стремление унифицировать образовательную деятельность без учета специфики медицинского образования. Разумеется, должны быть в целом единые требования к учебной деятельности, но совершенно понятно, что есть годами и десятилетиями сложившаяся объективная специфика подготовки. Ее нужно учитывать.

Хотелось бы видеть больше доверия к знаниям и опыту сотрудников кафедр. Лучше нас, работающих «на земле», никто не знает, кто каких оценок заслуживает, а кто занимает не свое место, и затрачивать на таких студентов время и усилия, которых и так немного при сложном переходном периоде, просто не имеет смысла. Уже сколько угодно примеров, как под определенным давлением восстанавливаются студенты, которые также «успешно» продолжают пропускать занятия и просто не учатся. Какие это будут врачи?

Моя кафедра отличается принципиальной позицией, и объективным критерием являются только знания студента. И в этом отношении нам больше нужны понимание и помощь со стороны администрации, а не наставления.

Ну и, к сожалению, остаются все еще такие животрепещущие вопросы, как клинические базы, на которых студенты должны проходить практическую подготовку, а в новых условиях этот вопрос превратился в проблему.

– Мы часто задаемся вопросом, что КФУ может дать Медакадемии, но что может дать Медицинская академия федеральному вузу?

Что касается моей кафедры физиологии и отдела экологических рисков, то наша работа направлена на практическую реализацию и развитие идей В.И. Вернадского, что, по-моему, весьма символично. Так случилось, что родилось учение о биосфере и ноосфере у нас в стране (СССР), а практически к реализации идей Вернадского в виде методов экологического нормирования приступила Европа. Сегодня кафедра работает в области практической оценки влияния загрязнения окружающей среды на здоровье человека, на отдельные типы экосистем, на различные чувствительные звенья в экосистемах. Уже на протяжении 19 лет я ежегодно принимаю участие во всех рабочих совещаниях нескольких экспертных групп Европейской экологической конвенции о трансграничных переносах загрязнителей. Являюсь федеральным экспертом в этой области.

Что касается всей Медакадемии, то помимо традиционных задач высшего медицинского образования в этом объединении, на мой взгляд, есть большой стратегический смысл, который, к сожалению, до сих пор многими не осознается. Дело в том, что, с одной стороны, причины прогрессивного ухудшения здоровья населения лежат далеко за пределами собственно медицины и она не в состоянии решать эту проблему самостоятельно, поскольку все больше занимается в лучшем случае устранением следствий с помощью нужных, конечно, но не устраняющих проблему высоких технологий. С другой стороны, здоровье человека – наиболее объективный индикатор состояния окружающей среды и с научной, и, я бы сказала, с эгоистической точки зрения. И все наши планы по социально-экономическому развитию региона должны учитывать комплекс факторов как природных, так и техногенных, присущих именно крымскому полуострову, их взаимодействие и влияние на здоровье человеческой популяции. В этом, собственно, и заключается научный смысл термина В. И. Вернадского «ноосфера” как научно обоснованное управление взаимодействием в системе «общество – природа». Это как раз стратегическая задача, которая под силу наукограду, каким может стать Крымский федеральный университет.

– В своем учении о ноосфере Вернадский предсказывал, что сознание людей изменится, человек станет разумно регулировать отношения с природой. Вы считаете, в ближайшем будущем люди начнут разумно взаимодействовать с природой или ждать ухудшения?

– Вопрос на засыпку, потому что хочется быть одновременно и оптимистом, и реалистом. Многие специалисты в области экологии говорят, что уже последняя черта пройдена и вряд ли человечество может рассчитывать не просто на счастливое, но вообще на будущее. Все же я уверена, что это вопрос риторический и люди не должны его задавать, оправдывая свою бездеятельность. Пока есть возможность что-то делать, нужно делать. Помните притчу про двух лягушек в молоке: одна сдалась и утонула, а вторая пыталась выпрыгнуть, взбила молоко в масло и благополучно выбралась?

Конечно, экологизация социально-экономической политики и профессионального образования должна стать основой государственной политики. Но бессмысленно решать серьезные научные задачи, если широкие массы экологически безграмотны и речь идет не только и не столько о экологических знаниях, сколько о понимании места человека в природе. А начинать нужно с малышей.

Об уровне подготовки студентов

– Сегодня КФУ имеет гораздо больше бюджетных мест, чем в недалеком прошлом. Означает ли это, что в Медакадемию наряду с сильными абитуриентами поступают школьники со слабой подготовкой?

– Я могу судить по контингенту, который сейчас приходит к нам на кафедру. К сожалению, это пока в большинстве слабые дети. У нас спрашивают, почему вы не можете их научить? Почему столько отчисляете? Да потому что не сделаешь из любого человека квалифицированного врача. И нельзя научить человека насильно. Хороших же детей мы хорошо учим. Значит, дело не в нас. Нам говорят, создавайте мотивацию. Да (здесь не нужна запятая, смысл меняется на противоположный) молодые люди должны поступать уже мотивированными, иначе зачем они идут в этот вуз, а не в другой, а наше дело – поддерживать и развивать интерес к будущей специальности. Я вас уверяю: наша кафедра делает все и, может быть, даже больше, чем другие. У нас самые разнообразные формы внеаудиторной работы студентов, регулярные и интересные студенческие кружки, научно-исследовательская работа студентов, брейн-ринги, выездные заседания, практические тренинги и т.п. Но, как говорится, сколько быка ни заставляй отелиться, он этого не сделает. Нет бесталанных людей, но каждый должен найти свое призвание. И в этом отношении нужно понимать, что стране нужнее квалифицированные рабочие руки, а не толпы безграмотных врачей.

– Значит, нужно что-то менять?

Конечно. И начинать нужно с отбора при поступлении. Должен быть определенный исходный уровень при подготовке, а как можно учить студента в вузе, если у него вода – органическое вещество. За последние 20 лет процессы деградации образования (и среднего, и высшего) шли очень активно. В советские времена была хорошая подготовка: общеизвестно, что наше образование, особенно техническое, да и медицинское, было одним из лучших в мире. Для начала нужно было бы вспомнить хорошо забытое старое и развивать высшее образование дальше в соответствии с современными тенденциями, но, Боже упаси, не копируя слепо зарубежный опыт, потому что нашей ментальности присуще преклоняться перед чужими авторитетами. Мы не только не хуже, мы во многом лучше, о чем свидетельствует наша богатая история, а не раздутое самомнение.

– Вижу много иностранных студентов в Медакадемии. Это вновь поступившие или доучиваются с «украинских» времен?

– Приток есть, но студентов из дальнего зарубежья становится меньше. Раньше у нас были прекрасные малазийские студенты, нигерийцы. Сейчас все больше студентов из Узбекистана, арабских стран, но их подготовка оставляет желать лучшего. Есть студенты из других регионов страны. Пока их немного, но Крым очень привлекателен, поэтому думаю, что в скором времени студенты поедут. А вообще у нас их более чем достаточно.

Неожиданный поворот судьбы

– Сейчас Вы – успешный ученый и преподаватель, а в университетские годы знали, что жизнь так сложится или, как говорится, о балете мечтали?

Многие годы я считала, что мое главное призвание – это хореография и долго не могла оставить свою мечту. В годы учебы в вузе занималась и художественной гимнастикой, и танцевала в нескольких художественных коллективах, но вскоре вышла замуж, родила детей – и на этом все закончилось. Так что танцы – это моя несостоявшаяся мечта. Однако  путь в физиологию тоже был не менее романтичным, и на этом пути было много интересных событий. Физиология со школьных лет была для меня наиболее интригующей областью знаний. Еще я пела, играла на гитаре, окончила музыкальную школу по классу фортепиано. И очень хорошо запомнила, как моя школьная учительница по биологии спросила меня, встретив накануне подачи документов на университет:

– Едешь?

 – Еду.

– А может, все-таки в театральный? (смеется).

 – У Вас много увлечений, хватает ли на все время?

На какие-то хобби времени не хватает, а может, уже и желания не те. На гитаре я уже давненько не играю, на пианино тоже. Люблю на даче бывать, много читаю в последнее время. Сейчас у меня началась «волна» возврата к чтению литературы.

– Если не секрет, что сейчас читаете?

– Читаю Камю. Прочла Соловьева, на очереди Карамзин. Очень люблю Александра Меня. Он для меня идеальное сочетание в одном человеке ученого, философа, богослова и высокодуховного человека в таком наивысшем выражении духовности как вера. Хочется читать содержательную литературу. Иногда расслабляюсь с помощью детективов, но все реже… Душа требует пищи более калорийной (смеется).

– Участвуя в зарубежных конференциях, во многих странах побывали? Сейчас путешествуете?

– Другие страны я посмотрела благодаря своей научной деятельности, потому что другой возможности не было. Конечно, между совещаниями особенно не погуляешь, но, тем не менее… Легче назвать европейские страны, в которых я не была. Больше всего запомнилась поездка в Вашингтон 11 сентября 2001 года. Острые ощущения были, как вы понимаете. На восток я не летала, да и далековато теперь для меня. Хотя из последних поездок в прошлом году был Алтай, тоже неблизкий свет, где проходила биогеохимическая школа. Ездить люблю, этот яд странствий – он уже в крови. А что касается путешествий пешком, то, честно говоря, не ходок – предпочитаю дачное пребывание на природе.

Беседовала Алина Богадица