В пленарном заседании «Форума действий» ОНФ в Ялте,  в котором  принял участие Президент РФ Владимир Путин, Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского был представлен  делегацией во главе с ректором Сергеем Доничем. На форуме обсуждались проблемы энергетики и газоснабжения, развития АПК и туристического потенциала полуострова, пути повышения доступности образования и качества услуг в сфере ЖКХ, вопросы экологии и сохранения объектов культурного наследия. Декан исторического факультета Таврической академии КФУ Александр Герцен, обращаясь к Президенту страны, заявил, что против культурного наследия Крыма сегодня идет, по сути, настоящая война.

-То, что сейчас происходит, напоминает фронт против нашего культурного наследия. Ему противостоят головотяпство, варварство, невежество и великолепно организованный криминалитет. Без усилия общественности, взаимодействия с научными организациями, административными органами, в первую очередь, в направлении сбора информации и «разведки», выиграть эту борьбу невозможно,- сказал профессор.

В ответ, Владимир Путин призвал крымских специалистов подготовить предложения по сохранению объектов исторического и культурного наследия полуострова, обещав «сделать все» для их реализации. Они, в свою очередь, не стали затягивать процесс и уже на итоговый «Форум действий» ОНФ в Москву поехали с пакетом конкретных предложений, который был передан в Администрацию Президента РФ. О том, что его побудило обратиться к Владимиру Путину, и в чем суть предложений крымчан Александр Герцен рассказал «Газете». 

-Когда выбирали темы для обсуждения на форуме в Ялте, обратились и ко мне. Естественно, мне близка тематика, связанная с культурным и историческим наследием Крыма, которой много лет занимается наш факультет, – говорит Александр Герцен.- Конкретно я уже много лет веду археологические исследования Мангупа, может быть, на мой субъективный взгляд, одного из самых ярких памятников, отражающих весь диапазон событий, связанных со средневековым периодом истории Крыма.

-А сейчас уже, по сути, истории России.

-Конечно. Потому что история  этой крепости, города перекликается  с историей Московского Великого княжества. Хотя бы уже потому, что Мангупская княжеская династия вела переговоры с Иваном III-м о выдаче замуж за его сына – княжича Ивана, мангупской княжны. И хотя мы, к сожалению, не знаем ее имени, факт этих переговоров зафиксирован. В Крым были направлены два посольства Московского княжества. Первое, в 1474-м году, когда обо всем удалось договориться. А второе, к сожалению, прибыло в Крым слишком поздно, когда Мангуп уже находился в турецкой блокаде и вся династия мангупских князей была пленена, и в декабре 1475 года отправлена в Константинополь, и там безвестно исчезла. И этот момент, конечно, представляет интерес. И вся историческая, хронологическая линейка  Мангупа проливает свет на длительный диапазон в жизни Крымского полуострова, исчисляемого, фактически, полуторатысячелетиями средневекового периода.

-И Вы не раз, в том числе и в СМИ, рассказывали о том, как страдают от грабителей археологические раскопки на Мангупе.

– На встрече с Президентом вопрос стоял шире – о состоянии историко-культурного наследия Крыма  вообще. И, прежде всего, самой уязвимой его части – археологических памятников, которые требуют значительных усилий, как в сбережении, так и в охране. Это, действительно, у нас больное место. Эта проблема у нас на памяти, на слуху и перед глазами уже четверть века.

-Со времени развала СССР получается?

– Практически. Масштабные грабительские раскопки археологических памятников Крыма развернулись примерно с 1989-го года. А раньше, в 70-80-е годы бригады мародеров из Севастополя раскопали противотанковый ров на 10-м километре Феодосийской трассы под Симферополем, где во время фашистской оккупации  были расстреляны тысячи евреев и крымчаков. Увы, тогда Севастополь был не только городом воинской славы, но и одним из центров «черной археологии».Уничтожение археологических памятников  развернулось в таких масштабах, которые и не снились. И тогда СМИ тоже подняли по этому поводу тревогу, были многочисленные публикации в газетах, выступления по радио и телевидению. Но, меры, к сожалению, принимались самые минимальные, косметические, разовые акции какие-то совершались. Что никак не соответствовало  масштабу развернувшихся криминальный деяний, которые охватили территорию, практически всего Крымского полуострова. Особенно  интенсивно грабили те памятники, которые находятся в лесной и горно-лесной зоне. Они изолированы, и больше всего привлекали внимание грабителей, потому что, это чаще всего были некрополи, кладбища и поселения раннего средневековья, когда население  сохраняло обряд  вещеположения –  вместе с покойником укладывался и богатый инвентарь. Именно поэтому эти археологические объекты подвергались чудовищному разграблению. А появление металлоискателей стало буквально «чумой» для археологических памятников. Городища стали покрываться воронками, как после бомбежки или после интенсивного выползания кротов.

-Но ведь уже тогда существовала государственная служба, в обязанности которой входила, в том числе, и охрана археологических памятников.

-Действительно, у нас  положение о Государственном комитете по охране культурного наследия было введено еще в Конституцию РК. Даже в России, между прочим, таких структур не было. Они только сейчас будут, очевидно, создаваться. Но, возможности, ресурсы этого Комитета совершенно не соответствовали масштабам разграбления.

-Но ведь есть же еще музеи и заповедники. Они могли взять под свою опеку археологические памятники?

– Их возможности тоже очень ограничены. У них есть свои музейные комплексы, где протекает основная работа. А археологические объекты, в основном, находятся, так сказать, на периферии, и они уже по остаточному принципу ими занимались. Причем, чаще всего, сотрудники это делали на голом энтузиазме. И не всегда это приветствовалось руководством музейных учреждений – надо сидеть на месте, перед глазами, делать свое дело. Такой, к сожалению, подход тоже мел место. Еще и потому, что музеи и заповедники включены в систему Минкульта. А оно имеет очень широкий диапазон деятельности: музыка, кино, театры, развлекательно-просветительская индустрия и т.д.  А объекты археологии – очень специфические, требующие особого подхода  и особой подготовки специалистов для работы с ними.

-Было бы логичнее передать их в ведение Министерства науки.

-Конечно. Но такая система управления складывалась  десятилетиями. И эти структуры становятся, можно сказать, прочно бетонированными, закостенелыми.

– И археология, находится, по сути, на стыке нескольких структур.

– Хотя она требует иной, оперативной работы хорошо подготовленных сотрудников, которых не так много. Например, работы по организации  экспедиций,  установлению охранных знаков. Потому что, многие люди, оказавшись на археологическом объекте, просто бывают не информированы о том, что он находится под охраной государства. А грабители обычно этим пользуются. И когда их ловят на месте преступления, говорят: а мы не знали, увидели яму и залезли туда, тут нет никаких предупреждающих знаков, информационных досок. Но, их установка это – недешевые вещи. Археология вообще стоит дорого.

-Но, она может давать и хороший доход  в государственную казну. И примеров других стран тому немало. Археологические объекты могут быть не только визитной карточкой Крыма, но и помочь в восстановлении экономики полуострова.

-Если только правильно все организовать, наладить инфраструктуру, решить вопросы с дорогами, транспортом, местами отдыха людей, оборудованием туристических маршрутов на современном уровне. Все это у нас эпизодически делается, но о системе говорить не приходится. Хотя туризм – одно из основных направлений развития хозяйственной и экономической жизни Крыма. А чем нам еще зарабатывать, при том, действительно, высоком  уровне общественного интереса к полуострову? Причем интерес этот, прежде всего, направлен на нашу историю, очень яркую, насыщенную событиями, представленную великолепными объектами. Но, до этого ни руки, ни ноги тех, кто обязан этим заниматься, пока не доходят. Я уже не говорю о том, что денежные потоки идут вокруг да около.

– А частный бизнес рано все это понял, и  неплохо зарабатывает на археологических памятниках.

– И, к сожалению, не всегда бережно относится к их содержанию и  использованию. Очень плохой пример – Эски-Кермен, где прямо в строгой охранной зоне построены кафе, бассейны, а в культурном слое оборудуются как гостиничные номера пещеры. Это вообще, извините, ни в какие ворота не лезет! И ни с каким законодательством не вяжется, ни с украинским, ни с российским, тем более. Но, в свое время там провели распаевание земли, куда попали участки, которые как раз не должны были этому подлежать. А надзорные органы тогда закрывали глаза на это безобразие. И примеров таких на территории Крыма, увы, много.

-Хотя памятники археологии это – государственное имущество.

-И государство при этом трубит, что это его достояние. Но, достоянием надо заниматься. Оно должно быть, прежде всего, хорошо документировано. Как документы на квартиру, например, или на земельный участок  оформляются. Тем более, такие документы должны быть на археологические объекты. Чтобы их защищать, надо понимать, что защищать, иметь представление о реальном содержании данного объекта, его границах и т.д.. И эти документы – паспорта, должны обладать, прежде всего, высокой степенью достоверности, а отсюда и юридической силой. А документация тех археологических памятников, которые выявлены, создавалась, в основном, в 60-70-е годы. Качество ее очень низкое, совершенно не соответствует требованиям современного оформления  такого рода юридических документов. Их даже стыдно бывает или невозможно вовсе  использовать для решения нынешних проблем. Эту большую работу, прежде всего, должен проводить Комитет по культурному наследию, который также может привлекать к ней специалистов. Но, Комитет настолько сжат, особенно поражает количество людей, которые реально должны этим на местности заниматься. Задавая вопрос Президенту, я об этом тоже сказал. В Комитете работает много наших выпускников, которые знают об этой проблеме не понаслышке. Но, они завалены таким количеством бумаг, отписок, согласований, что им не до выездов на памятники.  А реальных инспекторов, тех, кто должен непосредственно работать на археологическом объекте, чуть ли не пять человек всего. Причем, на огромный Ленинский район – один, на Южный Берег – тоже. Ну что может сделать один человек?!

-А местные администрации, на территории которых находятся археологические памятники, не обязаны их охранять?

-Это еще один больной вопрос – отношение местных администраций и правоохранительных органов к проблеме. Они, в основном, не видят ее.

– Или, делают вид…

-Да, или имитируют деятельность, или откровенно отмахиваются, потому что, тоже завалены важной управленческой работой. И это понятно. А реально пресекать , например, тех же грабителей, с позиции юриспруденции могут только представители силовых структур. А не энтузиасты или общественные инспекторы. Кстати, они очень пригодились бы. И сейчас поставлен вопрос о том, чтобы создать сеть  таких общественных инспекторов.

– И что от них можно ожидать?

– Конечно, не того, что они будут вязать этих грабителей и приводить в соответствующие органы. Но, они могут получить необходимую информацию и передать ее в Комитет по охране культурного наследия, в местные органы, которые формально отвечают  за то, что происходит на подведомственной им территории. И это очень важный момент. Потому что, как раз между получением  информации о грабителях, сигналом и принятием мер –  огромная пропасть! Иногда это делается, и грабителей задерживают, но в редчайших случаях, для того, чтобы показать, да, таки мы этим занимаемся. А на самом деле фронт этих работ куда более широк. Я могу твердо сказать: то, что большая часть из тех археологических предметов, что  идет на черный антикварный рынок –  из источников, некрополей, в основном, даже не известных археологам. Грабители сами производят  активную поисковую работу, которую не могут, например, себе позволить археологи. Так как тоже завалены текущей работой на уже исследуемых  объектах. А системная, постоянная  работа по поиску и выявлению новых археологических объектов, почти не проводится. Есть отдельные археологи-энтузиасты, которые свое свободное время ходят по маршрутам, что-то выявляют, сообщают, куда надо. Но им чаще всего говорят, мол, у нас и так столько проблем, голова трещит.  Почему этот вопрос мне  было предложено задать Президенту в Ялте.  Тем более Владимир Владимирович Путин занимается этой, действительно, важной темой. Оказывается, я об этом не знал, он сделал предписание  в Министерство культуры РФ об усилении  деятельности в этом направлении. И когда мне было предоставлено слово на форуме, я подчеркнул, что одно из направлений, в котором мог бы действовать ОНФ, это, именно, охрана и спасение культурного наследия. Потому что, здесь сил организаций, как говорится, к тому приставленных, явно не хватает. По разным причинам – скудность бюджетов, недостаток сотрудников и даже непонимание значимости сохранения  археологических памятников от разграбления. Есть еще  и политическая подоплека.

-То есть?

– Мы все время подчеркиваем, что Крым – многонациональный и полиэтничный. И что касается археологических памятников, люди могут ошибаться, считать, что это «наше», а это нет. Но земля всех объединяет. И археология, можно сказать, всех мирит. Для нас, археологов, все, что является итогом большого человеческого труда, усилий, разума, каких-то культурных традиций – бесценно. И выявляя это, мы тем самым проявляем, прежде всего, уважение к человеческому, общественному  труду в этих археологических памятниках. И, конечно, к тем, кто сегодня живет на этой земле. Археологические  объекты – наш геном. И он состоит не только из того, что в нашем организме заложено родителями. В нашем сознании есть еще и культурно-исторический геном.

-Получается, что грабители уничтожают преемственность поколений, наши общие исторические корни?

-Конечно. И обогащаются за счет этого. А что такое народ без «корней», примеров в истории немало.

– И что было включено в предложения, о которых просил Президент?

– Если коротко, то это предложения  привлечения  и выработки направлений  деятельности в целом ОНФ, чтобы охрана культурного наследия стала одним из спектров  его работы. Это, прежде всего, сбор информации об археологических объектах неравнодушными людьми, налаживание на местах информационной сети. И над этим надо работать. Необходимо расширять волонтерскую работу в этом направлении. Например, в тех же археологических экспедициях всегда есть дефицит рабочих рук при консервации и реставрации археологических памятников. Конечно, вплотную надо заняться установкой охранных знаков, о чем мы говорили выше. Заходя в лес, мы видим информационные знаки – «Участок обхода N…»,  «Берегите лес от пожара!». Аналогичные должны быть и на археологических объектах. Охрана археологических памятников – это общенародное дело. Поэтому надо вести широкую просветительскую работу в этом направлении, в СМИ, по линии общества «Знание». Например, в советское время этим занимались очень масштабно. К этой работе активно привлекались студенты. Все это надо восстанавливать. Только сообща, всем миром, мы сможем сохранить наше культурное наследие, в том числе и археологические памятники, а значит сохранить себя, и по праву гордиться тем, что  мы – КРЫМЧАНЕ. Да, вопросу охраны культурного наследия в Республике Крым уделяется большое внимание. Но его явно не хватает. На полуострове расположено более двух тысяч объектов, и они по праву являются сокровищницей мировой культуры. И с точки зрения культурного наследия, Крым является жемчужиной России. Поэтому, и в Ялте, на форуме ОНФ наш президент Владимир Владимирович Путин сказал, что для Крыма нет ничего важнее культурного наследия.  

Беседовала Елена Озерян