Три года назад 21 апреля на 78-м году ушел из жизни Николай Васильевич Багров – Президент Крымского федерального  университета имени В.И. Вернадского, Почетный крымчанин, Герой Украины, первый Председатель Верховного Совета Крымской АССР, депутат Верховного Совета Крыма I, III и IV-го созывов. И сегодня в Крыму мало найдется людей, которые бы не слышали об этом человеке. В памяти же преподавателей и студентов КФУ Николай Васильевич навсегда останется великим ученым, любимым и уважаемым руководителем вуза.

Говорят, что незаменимых людей нет. Да, таких очень мало, но они есть. И Багров, несомненно – один из них. А вспоминают его крымчане, прежде всего, потому, что Николай Васильевич был государственником. На всех этапах жизненного пути его главной заботой и болью  оставался Крым, который он знал досконально и любил искренне. В университете и за его пределами Багрова называли просто и понятно – ХОЗЯИН. Потому, что в эпоху безденежья и разрухи он строил  ДОМ – УНИВЕРСИТЕТ. Потому что, как никто, понимал необходимость учебного заведения такого уровня для Крыма. Его личный авторитет тоже способствовал тому, что престиж вуза рос не только в Крыму, но и за его пределами. Не случайно в различных ведомствах и министерствах ТНУ называли «университетом Багрова». «Править легко, управлять трудно», как-то сказал немецкий писатель Гете. Николай Васильевич преодолел это противоречие. Он сумел успешно и править, и управлять университетом. Но, как часто бывает, когда ХОЗЯИН уходит, дом потихонечку начинает рушиться. И если дети или другие родственники вовремя не останавливают этот процесс, не занимаются строением, то все, как правило, заканчивается очень печально. Если же они продолжают начатое ХОЗЯИНОМ дело, совершенствуют и развивают его, то  дом становится краше, уютнее, современнее и в нем продолжается жизнь.

К счастью, КФУ, который стоит на пороге своего 100-летия, в этом плане, в основном, везло: на разных этапах его существования находились люди, не дававшие университету погибнуть. О том, как они это делали, можно учиться по книгам, которые они оставили после себя, воспоминаниям современников. Не случайно говорят, что хорошая книга обращена в будущее, даже если она о прошлом. Книги Николая Васильевича Багрова – не исключение. Они помогают нам, нынешним, осмыслить масштаб и многогранность его незаурядной личности. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная, говорил еще великий Пушкин. Книга Николая Васильевича Багрова «Время осмысления пройденного» была издана в 2003 году, 15 лет назад. Но ее стоит перечитать, потому что она – о дне сегодняшнем. Вот лишь некоторые отрывки из нее.

О Крыме

«Крым, как ни один регион, нуждался и нуждается в сильной, персонифицированной, относительно самостоятельной власти».

«Интересы регионов, как правило, учитываются  в зависимости от влияния регионального лобби в высших эшелонах власти. Крым в этом плане никогда не был в числе фаворитов».

«На рубеже 90-х годов все в нашей стране стремились стать президентами, неважно – фирмы, состоящей из десятка человек, или страны. Никогда не придавал этому большого значения и, в свое время, не возражал, чтобы эта должность в Крыму носила другое название, скажем, «Глава республики».

«Довольно часто бываю в различных регионах России и все, что наблюдаю там, пробуждает во мне, в хорошем смысле, зависть. Вижу, как меняются города, строятся дороги, оживает производство, улучшается настроение людей. И это относится не только к таким традиционно богатым и благополучным  регионам как, скажем, Москва, Санкт-Петербург или Краснодарский край, которые, благодаря своим руководителям, серьезно изменились. Преображается и глубинка».

«Крым – это самоценность, уникальное творение природных и исторических катаклизмов, происходивших здесь на протяжении веков, тысячелетий, геологических эпох.

Но он в свою очередь оказывал влияние на характер этих процессов, а нередко инициировал их. По словам одного из сотрудников моей кафедры ( Киселев С. Пять постулатов крымского регионализма.// Остров Крым 1999N3.с.43.), Крым – это маленький генератор большой Истории».

О власти и политике

«Власть на местах лишь тиражирует в меньших масштабах тот негатив, который продуцирует и молчаливо санкционирует власть в центре. Она как чуткий барометр реагирует на изменение политического климата в столицах и никогда не будет откровенно игнорировать сильный Центр».

«Отнюдь не хочу выглядеть сторонником «сильной руки». Однако, следует признать, что в нашем сознании всегда власть была персонифицирована. И даже в периоды торжества коллегиальности в лице президиумов, коммунистических политбюро мы четко определяли их по тому, кто персонально руководил страной или регионом. Вся отечественная история дает нам подтверждение тому, как много зависит от первого лица, от его политической воли».

«Зная политику изнутри, думаю, что имею право сказать, насколько она совместима с такими понятиями как искренность, открытость. С моей точки зрения, политика относится к высшей сфере деятельности человека, которая подчиняется своим законам, логике и не всегда может быть разложена по важности составных, по значимости факторов, определивших те или иные решения. От взгляда обывателя всегда были и будут сокрыты некоторые истинные побудительные  причины, в том числе далеко не рядовых событий.

К тому же обывателю не всегда интересна технология  «политической кухни» во всех деталях. Вспомним, как быстро  был утрачен интерес наших сограждан к парламентским сессиям, представлявшим собой в начале 90-х годов одно из самых зрелищных и масштабных шоу. Подобно процессу познания, творчества, политика вовсе не обязательно должна быть доступна и понятна всем.

Мне представляется, что так же, как мало кому интересен  процесс создания картин, музыкальных или литературных произведений, так и процесс принятия политических решений не всегда должен быть предметом публичного созерцания. Не очень склонен прибегать к сентенциям, подобным «открытая политика», «прозрачная власть» и др.

Понятны и открыты должны быть сами решения и общественно значимые мотивы. Сама кухня  принятия решения мало чем интересна, а по большому счету, и не нужна неискушенному в политике человеку. Поэтому публичное «раздевание» наших политиков, демонстрация всех деталей, нередко вызывает  лишь раздражение. С этой точки зрения, говорить о чистоте и искренности намерений, наверное, несколько наивно. Но я при этом категорически против обмана, лжи в политике».

«Видимо, каждое время рождает ту категорию политиков, которые в наибольшей мере соответствуют духу решаемых задач. Конец 80-х годов был окрашен в романтические тона поиска новых путей развития. Это время востребовало в первую очередь политиков-интеллектуалов. Оно дало нам энциклопедиста Андрея Сахарова, язвительного острослова  Анатолия Собчака, «железную леди» России Галину Старовойтову.

Характер общественных процессов начала 90-х главным образом определял демонтаж прежней системы. Это вызывало к жизни тип решительного политика, всесокрушающего борца, способного на поступок и конфликт.  К средине 90-х годов главным вопросом стала приватизация. То, в каком виде она проводилась в нашей стране, не могло не вызвать к жизни новый тип политика – тип прагматика, расчетливого и предприимчивого человека, а в худшем варианте –дельца, спекулянта, торговца, лавочника.

С моей точки зрения, к середине 90-х годов  стали очень отчетливо проявляться две тенденции в отечественной политике, которые можно определить, как коммерциализацию и криминализацию политики…. Именно в это время в открытую заговорили о «цене вопроса», нередко понимая под вопросом  должность, портфель…. Финансовыми возможностями стали определяться и шансы  кандидатов на выборах, а сами выборы все больше стали походить на жатву, страду с «зеленым» урожаем. ….В политику оказались привнесены методы других сфер деятельности, во многом сходных, пересекающихся с ней, но в принципе совершенно иных. Имеется в виду бизнес. Он стал  все теснее переплетаться с политикой. Более того, бизнес в нашей стране стал немыслим без политической поддержки, равно как и политика все меньше  становилась невозможной без финансирования со стороны большого бизнеса.

Наблюдая за множеством избирательных кампаний, всегда поражаюсь тому, как бездумно сжигаются деньги. Видимо они легко достаются своим хозяевам, поскольку они их просто «палят» на совершенно бесполезные агитационные щиты.

Да, политика действительно требует немалых вложений, но не всегда они могут измеряться лишь в условных единицах. Эти вложения представляют собой нередко собственный авторитет, который нарабатывается годами, опыт и знания  как твои собственные, так и тех людей, которые тебя окружают, это конкретные дела, а не прожекты или показная благотворительность.

В серьезной политике лишь сознательная работа на перспективу, понимание того, что цель может быть достигнута не сразу, последовательность действий, их внутренняя логика и взаимосвязь, а не набор сиюминутных движений, определяемых политической  конъюнктурой дают необходимый результат.

Видимо, есть в истории свое правило, что наибольшей критике подвергаются те, кто что-то стремиться изменить, а подвергают их критике те, кто в наибольшей степени выигрывает от этих изменений.

…с моей точки зрения, лидер (неважно, идет ли речь в общенациональном или региональном измерении) должен дать, прежде всего себе, ответ – что такое власть, что он намерен сделать, обретя ее, и какой лично для себя награды ждет от этого.

Неправильно считать, что власть принадлежит только тем, в чьих руках она находится. Во властных отношениях участвуют или, по крайней мере, должны участвовать и те, кто ее вручает, доверяя не только самому лидеру, но и его ближайшему окружению.

Однако на вершине этой пирамиды все же находится убежденность самого лидера в верности своих ответов на сформулированные  ранее вопросы.

Власть – это возможность первым отвечать на вызовы времени, конструировать новые отношения, создавать новые модели власти, позволяющие комфортно себя  чувствовать и тем, кто управляет, и тем, кем управляют.

Комфортно – вовсе не означает благополучно, богато, хотя одно другого не исключает. Комфортно – значит не превращать  управление в принуждение, не прибегать к насилию, лжи. Разве могут себя комфортно чувствовать власть имущие, пусть даже обеспечив себя  всем, находясь в атмосфере ненависти, зла, недоверия к себе, жить среди людей, обманутых ими?

В такой же мере нет удовлетворения даже от сытой, благополучной жизни у тех, кто понимает, что ими управляют не вполне порядочные люди, что они лишают тебя чувства внутренней свободы, справедливости, веры. В свое время это и стало мощным разрушителем той жизни, которую мы иногда склонны считать едва ли не коммунизмом.

…мне представляется, что даже не в самых благополучных условиях доверие к лидеру, ощущение свободы, единства с властью, понимание логики всех шагов объединяло народы, делало их если не счастливыми, то уж, по крайней мере, не озлобленными на власть.

И еще одно требование к лидеру – высокий профессионализм.

Политика – это умение понять логику событий, связать их между собой, а «высшим пилотажем» является способность мгновенно оценить изменившуюся обстановку, умение спрогнозировать и предупредить своими действиями нежелательные последствия».

О времени и университете

«Мне представляется, что время – это огромное пространство, в котором хватит места всему – и тому, что было создано когда-то, и тому, что создается сегодня. Не следует пытаться переписывать картину. Это напрасный и неблагодарный труд.

Наша задача – сохранить как можно больше из того, что нам предоставляет время. И, в лучшем случае, мы можем восстанавливать или подновлять отдельные детали, фрагменты, или создавать свои сюжеты, которые должны вписываться в общий замысел полотна, не нарушая его целостности и гармонии».

«Пожалуй, ничто, ни одно занятие, начиная со времени моего ухода из Верховного Совета Крыма в 1994-м году, не поглощало меня так, как руководство университетом. Окунулся в эту работу, что называется, с головой. Проблемы, мысли о том, как сделать так, чтобы восстановить его позиции, превратить в одно из лучших учебных заведений в Крыму, не покидали даже ночью. С этого времени у меня появилась привычка просыпаться до восхода солнца и набрасывать на бумагу  все то, что рождалось в голове подсознательно».

«Знаю, что окружающим меня людям было нелегко. Сам понимал, что многие из задач, которые ставлю, лишь условно относятся к разряду выполнимых. Что же касается сроков, всегда стремился свести их к минимуму. Такой режим продиктован не только желанием утвердить себя (хотя, честно говоря, даже за небольшой срок после ухода с поста Председателя Верховного Совета Крыма соскучился по серьезной и конкретной работе), сколько осознанием того, что время теряется просто недопустимо, и это опасно для судьбы университета».

«В университете учатся студенты различных национальностей: русские, украинцы, крымские татары. Все они чувствуют себя единой семьей, где в оценке каждого главенствует главный критерий – уровень знаний. С моей точки зрения, это чрезвычайно важно, ибо я убежден, что национальный экстремизм – это порождение нищеты, низкого уровня образования и воспитания. Известно, что интеллигенция, люди с высшим образованием могут гораздо обостренней ощущать и воспринимать национальные проблемы, но они гораздо меньше подвержены экстремизму.

Противодействие этой чуме третьего тысячелетия  я вижу лишь  на пути просвещения, и университеты, на мой взгляд, в наилучшей степени приспособлены к этому. По сути, в университете нам удалось создать ту модель межнациональных отношений, которая, как мне виделось, должна быть создана в Крыму».

«В большинстве научных учреждений Крыма работают наши вчерашние выпускники, и это делает университет естественным центром притяжения всех научных сил Крыма – ведь «родная кровь», так или иначе, дает о себе знать».

«Университет – это та духовная реторта, где, в результате  очень сложных процессов, формируется культурная, научная элита общества. Благодаря своим выпускникам университетские города имеют привилегированное положение неформальных культурных центров государства. Общим девизом европейских университетов  могли бы стать слова «Urbi et orbi» – «Городу и миру».

Университеты создают имена городам, нередко приносят им всемирную славу, признание. Города платят университетам тем же. В их распоряжении прекрасные здания, нередко сами по себе представляющие памятники культуры. Университеты занимают лучшие городские земли. Уже с самолета, приближаясь к городу, нетрудно определить, где находится университет, так называемый университетский кампус, по огромной парковой зоне, особой архитектуре».

«Бесспорным завоеванием западных университетов, заслуживающим подражания, является очень высокая степень автономности. Свобода в принятии решений, широкие возможности, самоуправления и создают ту особую университетскую атмосферу внутренней раскрепощенности, творчества, свободомыслия, в которой только и может сформироваться самостоятельная личность, а не послушный исполнитель чьей-то воли. И в этом западные университеты могут быть для нас своего рода образцом.

Хотя, на мой взгляд, не все из этого опыта может быть применимо у нас. Повторюсь, но скажу: европейская культура не может иметь универсальный характер. Европейские университеты формировались на протяжении веков, они вобрали в себя  все лучшее из западной культуры. Это, безусловно, драгоценный опыт. Однако в основе учебного процесса здесь лежат  другие подходы.

У нас исторически сложилась иная система. …остаюсь противником игнорирования советского опыта в образовательной системе. Говорю это как ученый, сделавший свои первые шаги в науке  в тот период, и как человек, связанный с наукой практически на протяжении всей своей работы в партийных и государственных органах, и как ректор университета, знающий многие достижения и проблемы современного образования.

Считал и считаю, что мы должны брать лучший опыт, а не европейничать, что, по словам Данилевского, означает «заимствование разных иностранных учреждений и пересадка их на русскую почву- с мыслью, что хорошо в одном месте должно быть и везде хорошо».

 Мне представляется, что для Европы мы будем представлять гораздо больший интерес, сумев продемонстрировать свои возможности, свой многовековой опыт, адаптировав его к условиям сегодняшнего мира».

О Вернадском

«Всегда считал, что наследие В.В. Вернадского требует, чтобы его обсуждение шло на очень достойном уровне. Оно не терпит суеты, мелочности. «Царство моих идей впереди», – писал Вернадский, тем самым предупреждая, что к пониманию его мыслей человечество должно дорасти».

«Великий ученый и мыслитель, хоть и возглавлял наш университет очень недолгое время, оставил глубокий след в его судьбе. Он руководил им в один из самых сложных периодов истории всей страны и Крыма.

В 1920-м году полуостров оказался на острие столкновения не просто политических сил, но мировоззрений, идеологий, эпох. Гражданская война, унесшая тысячи жизней, сломавшая многие судьбы, лишившая Отечества тех, кто не согласился с новой властью, грозила уничтожить целые пласты культуры, а вместе с ними и университет.

Во многом  благодаря Вернадскому удалось спасти и сам университет и жизни многих его преподавателей. Он не стеснялся обращаться к Врангелю с просьбами об освобождении от службы в армии молодых людей уже проявивших себя  в научной деятельности. Не побоялся выступить в защиту ученых, объявленных советской властью контрреволюционерами. Им были выданы удостоверения  студентов университета почти двумстам офицерам врангелевской армии, что спасло их от жестоких репрессий.

Вернадский пожертвовал личным благополучием, отказавшись, ради университета, коллектив которого обратился к нему с предложением возглавить учебное заведение, от выезда за границу. Его позиция – это пример высокой гражданственности и преданности науке. Имя Вернадского для университета  становится той  планкой, до которой мы все стараемся дорасти. Оно объединяет всех  нас, заставляет о многом задумываться».

«Удивительные связи между людьми, событиями ощущаешь, когда окунаешься в историю университета, изучаешь биографии людей, связанных с ним. Невольно задаешь себе вопрос: как развивался бы он, не появись в его судьбе люди, отдавшие ему себя, свою душу, свое имя. Ведь для каждого поколения студентов университет связан с конкретными именами преподавателей, профессоров, ректоров.

И все же есть имена, которые одинаково близки для всех поколений. Они одушевляют университет, делают его узнаваемым, неповторимым. Без этих людей университет был бы, наверное, несколько иным. Но, с другой стороны – насколько полной была бы их жизнь, не будь университета?

Наверное, свои открытия, так или иначе, совершили бы Тамм,  Курчатов, Щелкин  и многие другие гении науки, работавшие или учившиеся в нашем университете. Мир, так или иначе, но узнал бы их. Но вот людей, испытывающих чувство сопричастности к их жизни, их открытиям было бы меньше ровно настолько, сколько людей — студентов, преподавателей, сотрудников, связано с судьбой нашего университета». 

Подготовила Елена Озерян